В первой части нашего исторического исследования автор еще мог позволить себе пуститься галопом по Европам и по времени. Для того чтобы обрисовать общую картину и историческую ситуацию.
Но вступление закончилось – попкорн в сторону. Хочу предупредить сразу – первая часть что-то вроде оглавления. Чтобы все знали, кто когда жил и что натворил. А сейчас – снова к первому знаменосцу белорусского языка Франциску Скорине.
Бона – одна из блестящих партий
Итак, мы оставили Франциска за выпуском первой книги в Праге. Но, возможно, вас тревожит вопрос: какое отношение может иметь сын пусть и достаточно богатого полоцкого купца к «белорусской королеве»? Можно подумать, что каждое утро властная и взрывная Бона Сфорца принимала в своих покоях подданных, которые рисовали перед ней картины маслом.
Мы возвращаемся в 1517-й год, в то время, когда Сфорца была миловидной девушкой, которая хотела стать королевой, родить своему королю сына.
История оставила нам портреты Боны, мягко говоря, в заключительный период ее жизни. Не верите – переройте Интернет – бабушка бабушкой?
Гоноровый король польский и великий князь литовский Сигизмунд I Cтарый мог найти таких красоток за пять копеек пучок. Почему же он выбрал именно дочь миланского герцога?
Ответ один – Бона была одной из самых просвещенных девушек в Европе. И обладать ее рукой и сердцем была не просто большая честь, но и, если можно так выразиться, огромная награда. Умная жена, как известно, и дурака сделает умнейшим, а глупая может превратить в дурака самого умнейшего человека!
Бона Сфорца Бона была одной из самых красивых невест Европы. Она получила блестящее образование – знала право, географию, латынь, теологию, философию и математику. Дочь миланского герцога была прекрасной партией.
Как итальянка полюбила Белоруссию?
Если кто-то считает, что Белоруссии не повезло с королевой, тот может выдохнуть в трехлитровую банку, наполненную водой. Я, быть может, забегу немножечко вперед, но молчать не могу.
Бона стала королевой Белоруссии не номинально. Она для белорусского народа чуть больше, чем Екатерина Великая для Российской империи. Магнаты и шляхтичи, мягко говоря, ее не любили – ведь она заняла место подле короля вместо их дочерей! То есть ограбила их, не залезая в мошну.
А простой народ?!
Тут другое дело. Во-первых, Бона добилась того, что новые кварталы белорусских городов строились линейно, а не куда масть ляжет! То есть из одного конца города в другой можно было попасть по прямой, а не накручивая круги, обходя владения зажиточных людей.
Во-вторых, и что гораздо более важно для Белоруссии если не сегодняшнего дня, то столетней истории – она распорядилась строить мелиоративные каналы, осушая болота. На восточной окраине города Кобрина в Днепро-Бугский канал впадает канал Боны. Давненько там не бывал, но уверен – канал содержится в образцовом состоянии.
А Пинский замок? Кто-то сейчас знает, что именно Сфорца распорядилась прорыть канал от замка до нынешней деревни Стытычево, где в то время находилась королевская резиденция.
Первое каменное здание в Рогачеве появилось благодаря Боне. Город Гродно начали мостить именно при ней. Да что там каменные улицы и площадь – своему водопроводу и первым часам на ратуше Гродно обязан именно «Королеве Белоруссии».
Но не будем спешить. К первой встрече королевы и Скорины мы еще вернемся. Но почему она его приняла? Заинтересовалась? Взяла под свое крыло?
Скорина был так не прост…
Я уже говорил, что в истории нет белых пятен. В ней много тропинок и главное – выбрать правильное направление.
По некоторым предположениям, Франциск с 1507 по 1512 годы был секретарем датского короля Иоганна (Ганса). Думаю, эта версия имеет право на жизнь, но не более того.
Иоганн в 1498-1500 годах вел переговоры с русским царем Иваном III о союзе, направленном против Польско-Литовского государства и о браке дочери короля Елизаветы с сыном Ивана – Василием. А тут спустя семь лет приезжает к нему безвестный юноша, пусть даже выпускник Краковского университета и милости прошу секретарем? Как то не особо вяжется.
Вернемся к доказанным историей фактам. Доктором лекарских наук Скорина стал в Падуе в 1512 году. В 1517 году он основал типографию в Праге. Вот так на голом месте? Не имея представления о том, как и что с этим делать? Вы в это верите?
Я – нет!
Причем, современные ученые никак не могут определиться с тем, чем именно занимался и где пропадал Франциск Скорина в период с 1512 по 1517 годы? Откуда вернулся насыщенный самыми разнообразными знаниями?!
Ответ будет достаточно неожиданный. Вернее – схожий на эффект разорвавшейся бомбы.
Учился у лучших
Скорина учился. Но у кого?! У трех самых выдающихся современников своего времени – Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэля. Именно этот «наконечник копья» самых выдающихся знаний Средневековья принял в свой круг будущего белорусского просветителя.
Но о каждом отдельно.
Леонардо да Винчи (1452 – 1519) был человеком, который усовершенствовал первый печатный станок Иоганна Гуттеберга. Именно Леонардо добавил в него то, без чего невозможно представить даже современную печатную машину – механизм автоматической подачи бумаги. До этого труд печатника при выполнении операции «снятие готового оттиска» привел не к одной сотни раздробленных пальцев!
В типографии Скорины в Праге стояли печатные станки именно Леонардо? Трудно предположить, что в условиях европейских коммуникаций начала XVI века подобный станок можно было получить без непосредственного контакта с изобретателем. Печатников было – считанные единицы!
Микеланджело (1475-1564) остался в истории эпохи Возрождения не только как блестящий скульптор и художник, но и как яркий, неподражаемый поэт. До настоящего времени сохранились порядка 300 прозаических произведений великого мастера. Его любимые поэтические формы – мадригал и сонет. В 1518 году Микеланджело сжег большую часть своего поэтического наследия. Никак не меньше он уничтожил на исходе своей жизни, когда осознал – в поэзии ему не достичь таких высот, как в скульптуре и живописи. Он не хотел в глазах потомков остаться хоть в чем-то несовершенством…
Поэзия поэзией, но Микеланджело во время своего пребывания при дворе Медичи познакомился с яркими представителями Платоновской школы, среди близких его друзей были два будущих римских папы.
Возможно, именно Микеланджело определил основной путь книгопечатания Скорины – библейские труды.
Рафаэль (1483-1520) оказал несомненное влияние на Франциска. Известен такой факт: на одной из фресок Рафаэля изображен человек, очень похожий на Скорину в изданной им позже Библии. Более того – Рафаэль написал его рядом с собственным изображением.
Но почему итальянский художник изобразил своего белорусского друга? Ответ прост – они относились друг к другу с большим почтением и уж, по крайней мере, с интересом.
А был ли мальчик?
Резонный вопрос: неужели сегодня в нашем электронно-просвещенном XXI веке нельзя провести исследования, которые помогут расставить все точки над «ять»? Сколько вариантов исследований сегодня насчитывается? Радиоуглеродное измерение возраста полотна. Технологическая экспертиза и т.д. Даже знаменитую Туринскую плащаницу разложили на атомы…
И тут снова – открытие. Единственное прижизненное изображение Франциска Скорины принадлежит как раз кисти Рафаэля Санти. На фреске. А ее список находится, как я уже сказал, в Библии. Почему-то считается, что первопечатник нарисовал и разместил свой портрет. Но умел ли он рисовать? Вот в чем вопрос…
Все остальное – попытки изобразить человека, вернее его словесный портрет по чьим-то рассказам. Некоторым повезло больше – они видели изображение Рафаэля. Другие отталкиваются от «списков», где каждый, как известно, сам себе горазд.
Это очень удобно. Сколько кандидатских и докторских диссертаций было защищено на Скорине? Цифру назвать не берусь.
Однако в нынешнем 2017 году в интернет-пространстве Белоруссии развернулась целая дискуссия: носил ли Скорина усы? Бороду?
Выдвигаются целые научные теории. Как будто мужчине так сложно взять бритву и сбрить усы?!
Но вернемся в Средневековье. К 1517 году Сфорца могла только слышать о Скорине. Думается, что «пригласительным билетом» к общению могла стать первая, выпущенная Франциском книга. Королева пыталась вникнуть в новую обстановку, понять сермяжную правду быта и культуру Белоруссии. И не могла не оценить талант первопечатника. Не исключено, что по ее совету Скорина возвращается на родину…
Поделиться: