Если вы научись плавать – это вовсе не означает, что достаточно одного стиля – «по-собачьи». Плавайте на боку, на спине, кролем и брассом.
Жизнь, она такая штука – сегодня не обойтись без муки, а завтра – без сгущенки. Будьте готовы к переменам!
В маленьком польском городке Хрубешов (по-польски это читается, как Хрубешув) , что находится в поле магнитного притяжения Люблина, я бывал не один десяток раз. Городок, как городок – мало чем отличается от подобных «мини-бургов» Европы. Чистенькие улицы, аккуратные, словно из печи извлеченные, румяные черепицы крыш, доброжелательные люди.
Когда-то они жили тем, что перебрасывали в соседний украинский Львов «москательные» товары – предметы химии и щипцы для завивки, которые еще двадцать лет назад упорно называли «плойками». Сегодня Хрубешов в чем-то «умирающий» город.
Буквально на днях одна из польских исследовательских организаций опубликовала рейтинг «умирающих» городов, где практически нет работы, молодежь уезжает, а старики вынуждены подносить друг другу пресловутый «стакан» воды – их внуки стараются выманить из города своих родителей (а как же – бесплатная прачка, куховарка, горничная), а старики остаются никому не нужными.
Когда в сусеках только гонор…
Но я вспомнил о Хрубешове вовсе не из-за того, что он сегодня поставлен на грань выживания. Дело в том, что именно в этом городке 170 лет назад родился Александр Прус. Вернее Александр Гловацкий.
Его отец – обедневший шляхтич, был достаточно воинственным человеком, «гоноровым», как бы сказали на Украине. А женился на ровне – такой же бедной паненке из шляхтичей. Его поразил не столько тонкий стан красавицы, сколько ее романтизм, любовь к истории.
Собственно, и Сашей младенца нарекли в честь Александра Македонского. Мальчик рос свободолюбивый, физически крепкий, воинственный. В январе 1863 года вспыхнуло «очередное» восстание поляков за свободу и независимость от России. Одним из первых в народное ополчение записался 15-летний Александр Гловацкий.
«Но тут игра плохая вышла», как писал небезызвестный Иван Барков. Русский войска под предводительством одного из любимцев императрицы Александра Ильича Бибикова, показали восставшим, чем регулярные войска отличаются от ополчения.
Главная славянская черта
В одном из боев Александр Гловацкий был ранен, попал в плен, и был несказанно удивлен той заботой, с какой к нему отнесся медицинский персонал русского госпиталя. Медсестры буквально от себя отрывали лучшие куски для того, чтобы поддержать выздоравливающий и растущий организм парня. И кто еще, кроме славян, готов на такой подвиг – отрывать куски от себя и взращивать тех, кто может быть, никогда и не станет другом…
По закону военного времени Гловацкий должен был отправиться в ссылку, в Сибирь. Но за него просил весь медицинский персонал. И даже больше – ночью выпустили через потайную калитку: дуй, на все четыре стороны, мы не знаем, как ты сбежал…»
Ножками во все четыре стороны
Весной 1866 года Александр покинул родной Хрубешов, решил, что в Варшаве будет легче прокормиться. Умный юноша поступил на физико-математический факультет так называемой Главной школы, но учеба не давала возможности прокормиться.
На родителей надежды не было, учебу пришлось забросить.
Александр бесцельно бродил по улицам, исходил Варшаву вдоль и поперек, но никому не нужен был недоучившийся физик. Требовались продавцы, строители, рабочие. Но после ранения Гловацкий явно был не готов к тому, чтобы 10−12 часов стоять за станком или день-деньской мотаться по городу в качестве
Единственная работа, которая не требовала специальной подготовки, это была специальность, как сейчас модно выражаться, мобильного репортера. Тем более во время прогулок по Варшаве Гловацкий изучил каждый уголок.
Попробовал описать увиденное, принес свой опус в журнал «Домашний опекун». Подписал заметку пышно, как ему показалось: Болеслав Прус. Почему именно Прус? Дело в том, что на родовом гербе был изображен Прус I – зачинатель рода Гловацких…
В российской истории, а точнее в истории Москвы и Петербурга, был точно такой же «бытописатель» – Влас Дорошевич. Нынешняя молодежь уже не знает этого имени, но москвичи считали день прожитым зря, если они не прочитали фельетон или очерк Дорошевича.
А Болеслав Прус был «успокоительной таблеткой» для варшавян. Он поспевал буквально везде, давал любому событию и явлению едкую и исчерпывающую характеристику. И не случайно «на кухнях» варшавяне говорили так: «У нас нет свободы, зато у нас есть Болеслав Прус».
К счастью, мне в молодости удалось почувствовать себя немножко Болеславом Прусом, когда рижане занимали очереди в газетные киоски с шести утра, чтобы прочитать очередную мою заметку о загадочных явлениях, начиная с НЛО и заканчивая паникой на хуторе, где в ночь скоропостижно скончалось Панночка…
А дальше Болеслав Прус начал писать книги: «Кукла», «Фараон», «Эмансипированные женщины». Если и есть в Польше какое-то богатство, так это ее эмансипированные женщины. Гоноровы, как сам пан Прус.
И хотя мне больше нравится творчество Генрика Сенкевича (читаю я по-польски в оригинале), но и Прус стал тем живительным глотком, который в чем-то разбудил самосознание польского народа.
Не бойтесь перековываться из физика в лирика.
Поделиться: