17 марта 1792 года Стокгольм гудел, как растревоженный улей. Из уст в уста передавалась скорбная весть: накануне в здании Оперы какой-то безумец открыл стрельбу по королю Густаву III. Кто-то говорил, что король был сражен наповал, другие горячо доказывали, что у злодея, замыслившего убийство, в самый последний момент дрогнула рука, и он промахнулся. Третьи убеждали, что король не убит, а только ранен, причем легко. Четвертые утверждали, что король получил какое-то предупреждение во время ужина и тотчас же после этого покинул здание Оперы, так что ранен или убит был совершенно другой человек.
Что же произошло на самом деле с королем, которого современники называли не иначе, как «шведский Петр I»? Он много сделал для того, чтобы Швеция находилась не на европейской обочине, а в авангарде континентальной политики. Вот только один пример. Для того чтобы «французская ересь» после Великой французской революции не распространилась на другие страны, он, например, предложил Екатерине II организовать контрреволюционную интервенцию во Францию. И как знать, взошла ли бы французском политическом небосклоне звезда Наполеона Бонапарта, если бы русские в союзе со шведами заняли Париж не 31 марта 1814 года, а 23 годами ранее?
Кто лучше накормит: Франция или Россия?
А ведь судьба испытывала Густава III едва ли не с первого дня его появления на шведском троне 12 февраля 1771 года, после смерти его отца Адольфа Федерика. Экономика страны еще не оправилась от неудачно сложившейся для Швеции Семилетней войны, ширилась социальная пропасть между богатыми и бедными, в тюрьмах самым обыденным явлением были пытки, королевская казна напоминала пустыню с пересыхающими на глазах ручейками финансовых вливаний. А тут еще постоянные внутренние политические распри между партиями «шляп» и «колпаков». Нужно было срочно выстраивать систему сдерживания и противовесов.
Что предпринял 25-летний король? Во-первых, позаботился о казне тем, что установил государственную монополию на производство и продажу спиртных напитков. Во-вторых, были запрещены пытки. В-третьих, был введена новая денежная система, основанная на серебряном риксдалере. Но эти меры, если и принесли результат, то далеко не сразу. И не в том объеме, на которые рассчитывал король. Так что к середине 80-х годов скандинавы уже прочно «подсели на иглу» французских финансовых вливаний. И когда революция перекрыла им «кислород», оставалось только одно: завоевать Париж. И с долгами покончить, и пограбить.
Дело в шляпе?
Как я уже говорил, власть в риксдаге делили две партии. «Шляпы» находились «на содержании» у Франции, «колпаки» «подкармливали» Россия и Дания. Но уже на второй год своего правления Густав III поступил так, как пелось два века спустя в одном из шлягеров Александра Цекало: «Ну давай устроим праздник — маленький переворот». Он задействовал войска и усмирил риксдаг. И «шляпы», и «колпаки» попали «под раздачу слонов». Эти партии ушли в подполье, и довольно-таки долго «точили зубы» на своего короля.
Но еще больше он поприжал продажных чиновников государственного аппарата и депутатов. Отношения были выстроены довольно прозрачные, брать взятку стало не то, чтобы не модно — опасно! И внушительный отряд мздоимцев начал привыкать к мысли, что им придется жить на одну зарплату. Но если, образно говоря, хлеба у них стало поменьше, то в зрелищах недостатка не было. Не стоит забывать, что вторая половина XVIII века была без преувеличения веком просвещения, и шведский король не хотел отставать от других европейских монархов, в частности от российской императрицы Екатерины II.
Густав III сделал все для того, чтобы наука и искусство развивались ускоренными темпами. В 1786 году король основал знаменитую Шведскую академию (именно она уже несколько десятилетий присуждает Нобелевские премии). С детских лет Густав III был театралом, играл в любительских представлениях при дворе, в зрелом возрасте писал пьесы и либретто для опер, ставил спектакли, предлагал эскизы декораций и костюмов. Созданный Густавом III в загородном дворце Дроттнингхолм летний театр существует до сих пор. Это я могу подтвердить даже под присягой — дворец и театр видел собственными глазами. В 1773 году в Стокгольме была открыта Королевская опера, а 15 лет позже — Королевский шведский драматический театр. Короли ничего не боятся?
Настала пора возвращаться в Оперу. Итак, примерно за час до полуночи 16 марта Густав III прибыл в оперу, где должен был состояться бал-маскарад. Поскольку король вернулся из театра, в одном из залов оперы был накрыт стол, чтобы монарх утолил голод. Едва он откушал салат, как один из пажей принес королю пакет.
Густав III распечатал письмо, пробежал глазами по бумаге и недовольно поморщился. Гофшталмейстер Ханс Хенрик фон Эссен возник за плечом короля и хотел подсмотреть, что же так взволновало короля. Но последний небрежно смял листок и небрежно произнес: «Меня хотят убить! Покушение произойдет через несколько минут, здесь же, в опере!».
— Ваше величество, бал-маскарад следует отменить, а вам срочно уехать, — вскричал встревоженный гофшталмейстер.
— Этого еще не хватало, — возмутился Густав III, — меня такими штучками не запугать. И потом, я буду в костюме и маске, меня будет не так-то легко узнать!
Но костюм венецианского дожа был так небрежно наброшен, что из-под него буквально вылезал орден Святого Серафима, которым могли быть награждены только особы королевских кровей. А тут еще и шляпа, украшенная роскошными белыми перьями, такой уж точно ни у кого не было. На это обратил внимание Эссен. Но Густав III и на это никак не прореагировал. И наотрез отказался встать в круг своих офицеров, которые могли стать для него живым щитом.
Если раны — небольшой…
«Помаскарадить» королю пришлось очень недолго. Едва он вошел в зал и успел осмотреться, как его обступили заговорщики и один из них выстрелил королю в спину. Промахнуться с такого расстояния было невозможно — свинец впился в поясницу монарха.
Когда прибывшие медики осмотрели рану, они не нашли в ней ничего опасного. Вот только несколько ржавых гвоздиков, которыми был нашпигован заряд, остались в ране. Но ее обработали и предписали королю полный покой.
Спустя неделю Густав III чувствовал себя вполне сносно. Он даже начал ходить, и был в веселом расположении духа. И даже попенял на то, что во дворце слишком хорошо топят. «На улице почти весна, — возмутился король, — а вы топите. Неэкономно!»
Что ж, сэкономили. Топить перестали. На третий день после этого король подхватил грипп. Температура тела поднялась, на ране появился «антонов огонь», или гангрена. На 13-е сутки после покушения король впал в кому. Спасти его так и не удалось…
Вот вам и небольшая, неопасная рана! От судьбы не уйдешь!
Убийцу, а им оказался отставной капитан Якоб Юхан Анкарстрем, быстро схватили и казнили. И только в середине ХХ века шведские историки установили: это был заговор, а не просто месть. Густав III его проморгал и проиграл в игре со смертью…
Автор: Юрий Москаленко
Поделиться: