kochetkov1

5 сентября. Как одной поэтической строчкой остаться кумиром четырех поколений россиян?

Сегодня мне хочется рассказать о молодом российском поэте, который за всю свою более полувековую жизнь только однажды увидел свои стихи в литературном альманахе. Причем, для него в поэзии в этот период все фактически только начиналось.

Александр Кочетков родился 12 мая 1900 года в так называемом «железнодорожном кампусе», в поселке, где жили работяги Лосиноостровского транспортного узла Ярославской железной дороги. Сведений о родителях Саши практически не осталось, только фотографии, с которых на нас смотрят спокойные, уравновешенные, но очень уставшие от непосильного труда люди.

Саша рос тихим и мечтательным ребенком. Единственным его развлечением были детские книги с яркими картинками. Он любил читать о путешествиях, ему было интересно знать, что происходит вне их железнодорожной станции. В нашем понимании счастливое детство – это когда любимый ребенок окружен множеством ярких игрушек. Сейчас к ним прибавились айфоны, смартфоны, планшеты и компьютеры. Помните анекдот?

Учительница приходит на первый урок к своим первоклассникам. Внимательно осматривает класс, качает головой и говорит:

– Так ребята, отложите в сторонку свои мобильные телефоны, смартфоны, хватит писать эсэмэски своим родителям и знакомым. Сейчас мы с вами займемся очень важным делом: будем изучать букву «А».

В детстве Александра никаких игрушек не было, он сам мастерил бумажные кораблики, «населял» их иногда добрыми моряками, иногда пиратами и разыгрывал целые сражения.

А в поселковой школе его умение фантазировать очень пригодилось. Он полюбил уроки языка и литературы, жадно впитывая сюжеты. А однажды даже написал стихи тонюсенькой светлоголовой девочке, которая сидела рядом за партой. Какая там женская или мужская гимназия в поселке, где в одну школу ходили все вместе: и мальчишки, и девчонки.

Первый поэтический опыт остался за рамками истории – Саша никогда не думал, что станет поэтом, а потому ничего не сохранял.

В годы Гражданской войны, когда молодежь находила упоение в сабельном походе, тихий и тщедушный Саша приехал в Москву, поступил в МГУ и с головой окунулся в учебу. Он вечно пропадал в библиотеках, самостоятельно изучал сразу несколько европейских языков. Сейчас это кажется абсолютно невероятным, но Кочетков остался в истории, как переводчик с немецкого, французского, персидского, грузинского, эстонского, таджикского, узбекского языков. Особенно ему был близок Шиллер. Кстати, после варварских английских бомбежек Кёнигсберга в городе фактически уцелело не более десятка памятников – один из них именно Шиллеру.

Молодого поэта заметила символист Вера Меркурьева. Ей казалось, что Саша далеко пойдет в своей поэзии, а он робел, терялся, боялся, что на фоне творчества таких гигантов поэзии, как Есенин и Маяковский, Багрицкий и Демьян Бедный, он просто выглядит бледной тенью. А потому лучше займется переводами.

Именно благодаря Вере Александровне Меркурьевой, которая родилась во Владикавказе и вернулась в родной город сразу после революции, Александр Кочетков и остался в истории, как один из авторов одного выпуска литературного альманаха «Владикавказская зурна».

Причем, Александру его подборка в альманахе явно не понравилась, и он больше не настаивал на том, чтобы «пробивать» свои стихи в других редакциях. Зато «грудью пролагали дорогу себе» графоманы, которые были высмеяны в романах Ильфа и Петрова. Помните? «Служил Гаврила хлебопеком»?

Дебютный альманах «Владикавказской зурны» увидел свет в 1926 году.

А спустя шесть лет с ним чуть не произошла трагическая история. Однажды осенью1932 года Кочеткову нужно было срочно вернуться в Москву из Ставрополя, где они отдыхали с супругой Инной. Добрались до станции Кавказская, где у поэта был билет на поезд Сочи – Москва (это все мои родные края, я там каждый камушек знаю).

Стояли на перроне, щебетали, Александр рассказывал любимой о пьесе в стихах «Коперник», о многочисленных переводах.

Прибыл поезд. Он вскочил на подножку, но Ниночка намертво в него вцепилась – не уезжай, любимый. Он начал объяснять ей: мол, в Москве его срочно ждут. Она чуть ли не силой стянула его с подножки. Поезд ушел без него.

Спустя три дня он все-таки приехал в Москву, и с удивлением увидел в родной редакции свой портрет с траурной рамкой и букетик гвоздик. Оказалось, что поезд, в котором Кочетков должен был ехать три дня назад, попал в железнодорожную катастрофу уже в Москве, в районе станции Москва-Сортировочная. Вагоны были смяты в лепешку, в его вагоне опознать никого не удалось.

Большой поклонник творчества Кочеткова Эльдар Рязанов включил этот эпизод в свою комедию «Служебный роман». Помните, когда профсоюзный деятель Шурочка установила портрет Бубликова с траурной ленточкой, украсила все цветами и начала сшибать по 50 копеек на помин бубликовской души. А он неожиданно появился, приведя в трепет всех, кто уже успел его «похоронить»…

Чудом избежав гибели Александр Кочетков написал строки, которые безо всякой публикации разошлись в народ. Их переписывали, декламировали. Это стихотворение называлось «Вагон», в память о людях, которым не суждено было из него выбраться. Позже название переделали без участия самого Кочеткова – «Баллада о прокуренном вагоне».

В нем Саша обратился к Инночке, не совсем обычно, давая полет своим детским фантазиям. Он живо представил себе, что скажет супруга, узнав об его гибели, как она будет страдать и стенать…

Это стихотворение, безусловно, знал Константин Симонов. В его знаменитом: «Жди меня, и я вернусь…» явственно просматриваются кочетковские строки, вернее его лейтмотив.

Эти стихи случайно обнаружил в архиве давно умершего поэта его ярый поклонник Лев Озеров. Он аккуратно переписал «Балладу» и опубликовал ее в сборнике, увидевшем свет в 1966 году. Спустя 34 года после написания и 13 лет после смерти поэта.

Роберт Рождественский и Евгений Евтушенко нервно курили. Народ цитировал только Кочеткова.

Эти строки увековечил Эльдар Рязанов в своей комедии (я никогда не считал ее комедией) «Ирония судьбы, или с Легким паром!».

В этой балладе есть несколько бессмертных слов: «С любимыми не расставайтесь! И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг…»

 

Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, –

Как больно, милая, как странно

Раздваиваться под пилой.

Не зарастёт на сердце рана,

Прольётся чистыми слезами,

Не зарастёт на сердце рана –

Прольётся пламенной смолой.

 

– Пока жива, с тобой я буду –

Душа и кровь нераздвоимы, –

Пока жива, с тобой я буду –

Любовь и смерть всегда вдвоём.

Ты понесёшь с собой повсюду –

Ты понесёшь с собой, любимый, –

Ты понесёшь с собой повсюду

Родную землю, милый дом.

 

– Но если мне укрыться нечем

От жалости неисцелимой,

Но если мне укрыться нечем

От холода и темноты?

– За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернёмся оба — я и ты.

 

– Но если я безвестно кану –

Короткий свет луча дневного, –

Но если я безвестно кану

За звездный пояс, в млечный дым?

– Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим.

 

Трясясь в прокуренном вагоне,

Он стал бездомным и смиренным,

Трясясь в прокуренном вагоне,

Он полуплакал, полуспал,

Когда состав на скользком склоне

Вдруг изогнулся страшным креном,

Когда состав на скользком склоне

От рельс колеса оторвал.

 

Нечеловеческая сила,

В одной давильне всех калеча,

Нечеловеческая сила

Земное сбросила с земли.

И никого не защитила

Вдали обещанная встреча,

И никого не защитила

Рука, зовущая вдали.

 

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

Всей кровью прорастайте в них, —

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

Когда уходите на миг!

Кончина Александра Кочеткова прошла абсолютно незамеченной. Он тихо угас 1 мая 1953 года, когда советский народ впервые вышел на первомайскую демонстрацию без Вождя всех времен и народов.

Урна с прахом Александра Кочеткова была помещена в колумбарий Донского монастыря, но спустя некоторое время народная тропа к нему «заросла», табличка была утеряна.

В Москве уже несколько лет существует Общество некрополистов, которые заняты поискам мест захоронений выдающихся людей, которые канули в Лету. Несколько лет назад я попросил его руководителя (мы с ним состояли в переписке, и он помогал находить могилы некоторых литераторов) обратить внимание на Кочеткова.

Ребята составили план объезда нескольких известных московских кладбищ, первый в их поездке значился колумбарий Донского монастыря, где по слухам похоронили Кочеткова. И они нашли его табличку. Сегодня вам ее могут показать.

Поэты не умирают, они всей кровью прорастают в нас, своих любимых читателях.

Поделиться:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *