Николай Николаевич и Раиса Емельяновна Кузяевы, жители поселка Владимирово, идут рука об руку по жизни более полувека. Судьбы супругов в чем-то схожи: их родители прибыли в Калининградскую область в конце 40-х – начале 50-х годов в числе первых переселенцев. Именно они восстанавливали молодую Калининградскую область.
Раиса Емельяновна прибыла с родителями в 1948 году в поселок Славское, бывший немецкий город Кройцбург, когда ей не было и семи лет. Город был почти до основания разрушен.
– Нам, детям, было очень страшно, – вспоминает Р. Е. Кузяева. – Дома разрушены, улицы разбиты, вокруг узкоколейки разбросаны полусожженные и относительно целые товарные вагоны. Но больше всего пугала немецкая речь, нам все немцы казались фашистами, а значит убийцами. До сих содрогаюсь, когда вспоминаю о тех первых днях.
Семья наша была большая, одних детей семеро. Поэтому выделили нам большой немецкий дом, стоявший почти напротив кирхи. Что поразило? Все комнаты проходные, а в доме есть два выхода.
– Нас это тоже тогда очень удивило, – вступает в разговор Николай Николаевич. – Позже я узнал, что это делалось только с одной целью: в случае нападения на дом, можно было выскочить из комнаты в комнату и уйти через второй выход. Обычно он выходил в сад, где можно было легко затеряться между деревьями и скрыться.
– Мой отец был фронтовик, ранен. Его назначили председателем колхоза, – продолжает Раиса Емельяновна. – А через несколько лет нас перевели в поселок Владимирово. – Там же я окончила школу и в 18 лет устроилась в совхоз «Нивенский» в качестве ученицы бухгалтера. Позднее я стала главным бухгалтером в совхозе.
– А мы приехали в Неманский район, – рассказывает Николай Николаевич. – Поселили нашу семью в каком-то бараке. Я был уже подростком, но все равно было страшно. Наш барак стоял на пригорке, а внизу, за небольшой реушкой располагался лагерь для военнопленных. Каждое утро нас будил громкий собачий лай – это охранники поднимали немцев для работы. Мимо нас проходили колонны пленных, которые восстанавливали Советск и Неман. Утром они уходили часов в шесть, а поздно вечером возвращались.
Думаю, всем жителям нашего барака было не по себе. Но нас было шестеро детей, и мы каждый вечер уговаривали отца, чтобы он перевелся в другое место. В конце концов, отца перевели в другое место. И он, и старший брат, работали трактористами.
А я выучился в Советске на киномеханика еще до армии. Меня призвали в Краснознаменный Северный флот, холодно было, климат в Заполярье суровый. Североморск, Соловки, Заполярный – где только не удалось побывать…
– Мне еще запомнился страшный голод 1948 года, – вспоминает Раиса Емельяновна. – Многие переселенцы рассчитывали на то, что здесь будет сытнее, чем в разрушенной части СССР. Но в первый год не все еще было отрегулировано, возможно были какие-то накладки.
– Где и когда вы познакомились?
– Здесь же, во Владимирово, – улыбается Николай Николаевич. – Направили меня работать киномехаником в клуб центральной усадьбы совхоза «Нивенский». Приехал бравый моряк, в тельняшке и клешах. Брюки-клеш были широченные, полметра каждая брючина внизу. Ажиотаж вызвал большой…
– А почему связали свою жизнь с кино?
– Тогда киномеханик был, как говорится, первый парень на деревне. А свой первый фильм я увидел еще в Рязанской области, где мы до переселения жили. Это было а немая картина, если не ошибаюсь, классика, «Остановился поезд». Я сидел рядом со своим младшим братом. И как только на весь экран показали движущийся поезд, братишка рванул с места в карьер и выбежал из зала. Испугался. А я подумал: это же сколько интересного можно увидеть, если пересмотреть все фильмы. А кто это может сделать? Только киномеханик…
Между прочим Раиса Емельяновна не пропускала ни один фильм. Правда сидели мы порознь, она в зале, я – в будке киномеханика. Бывало, договоримся заранее, где после фильма встречаемся…
Жизнь в поселке была очень интересная. У нас даже футбольная команда была своя, по всему району гремела. Стадион располагался за мостиком через реку, почти напротив того места, где мы живем сегодня.
В первенстве Багратионовского района тогда принимало участие 17-18 команд, три городские, остальные сельские. Мы уступали по игре одной-двум городским командам, зато среди сельских нам равных не было. Как сейчас помню – я играл правого полузащитника. Каждый футбольный матч на родном стадионе превращался в праздник, зрители охотно приходили поддержать нас. Иногда очень жаль, что те времена прошли безвозвратно. Жизнь кипела…
В своем нынешнем доме супруги Кузяевы проживают уже не один десяток лет.
– Трудности нас никогда не страшили, – убеждена Раиса Емельяновна. – Напротив нашего дома стояло крепкое немецкое здание, где располагалась сепараторная, там обрабатывали молоко. На сепараторной была подведена вода. Но работала она два раза в сутки: рано утром и вечером, когда нужно было обработать утренний и вечерний удои. А в остальное время сепараторная стояла закрытой. Это создавало неудобства и для нас, и для жителей улицы.
В конце 70-х годов меня назначили председателем сельсовета, и я решила сделать добро для всех своих соседей. За сепараторной, на улице, вырыли с Николаем Николаевичем колодец на пять колец. И хотя у нас давно уже водопровод, но за колодцем мы ухаживаем, чистим время от времени, вода в нем по-прежнему питьевая.
– Кто-то распространяет слухи, мол, в связи с буровыми работами, вода из всех колодцев в поселке Владимирово исчезла…
– Глупости все это, в следующий раз пригласите этого болтуна к нам, обязательно угостим его чистой колодезной водицей. Никуда вода из поселка не денется…
(Окончание во второй части)
Поделиться: